Хотя пакет еще не утвержден (Словакия наложила вето, а Венгрия уклонилась от решения), в прессе активно обсуждаются его предполагаемые параметры. Как и ранее, речь идет не о громком ударе, а о последовательном ужесточении экономических санкций — без резких жестов, но с ясной логикой. ЕС, похоже, готов закрывать те финансовые каналы, которые еще остаются относительно свободными и позволяют России сохранять финансовую гибкость.
В этом пакете действительно предусматривается введение санкций в отношении более 20 банков. Названия организаций не объявлялись, но из слов Урсулы фон дер Ляйен, вводятся меры по окончательному отключению более 20 банков от SWIFT.
Санкционная эволюция
Серьезное санкционное давление на банковский сектор началось в 2022 году. Тогда от системы SWIFT отключили большинство крупных российских банков, включая Сбербанк и ВТБ. Позже к ним добавились банки и второго эшелона. Кроме того, Евросоюз заморозил активы РФ, ввел запреты на инвестиции и ограничил работу с российскими ценными бумагами. По замыслу Брюсселя, все это должно было серьезно затруднить работу не только государственного аппарата, но и частного бизнеса.
Однако на практике оказалось, что финансовая система России сумела адаптироваться. Банки начали использовать альтернативные схемы платежей через азиатские и ближневосточные страны, включать в работу новые валютные пары, и использовать при расчетах криптовалюты и современные цифровые платформы. Некоторые из этих решений оказались весьма эффективными.
К тому же Россия сейчас активно развивает свою собственную платежную инфраструктуру СПФС (аналог SWIFT), а также продвигает расчеты в китайских юанях и национальных валютах других дружественных государств. Все это позволяет РФ частично компенсировать утрату доступа к западной финансовой системе.
За последние несколько лет отечественная банковская сфера прошла серьезный путь и решила ряд вопросов, касающихся цифрового суверенитета страны, доказав на деле, что любые ограничения извне на движение капитала и развитие бизнеса через банковскую сеть страны в вопросе отстаивания национальных интересов малоэффективны. Новые логистические цепочки, партнеры дружественных стран, все это уже работает и дает весьма ощутимые плоды.
Закрытие финансовых лазеек
Впрочем, европейские власти считают, что значительная часть этих схем работает именно благодаря тому, что не все банки попали под действующие ограничения. Кроме того, некоторые «дочки» российских финансовых институтов продолжают функционировать за рубежом, пусть и в опосредованной форме. ЕС также указывает на активное участие ряда банков в логистической цепочке для обхода санкций — от участия в работе подставных компаний до создания сложных схем поставок через третьи страны. Все это делает банковский сектор вновь актуальной целью для санкционного давления.
Скорее всего, новый пакет санкций будет включать дополнительные ограничения для российских банков на доступ к SWIFT, запрет на взаимодействие с рядом финансовых структур, а также возможные шаги против криптовалютных каналов. Особое внимание может быть уделено транзакциям, проводимым через ОАЭ, Турцию, Сербию, Казахстан и другие государства, которые ЕС рассматривает как транзитные для обхода уже действующих мер.
"Тут возможны два исхода трактовки, — продолжает профессор Владимир Осипов. — Первое: до 18-го пакета речь шла не об отключении банков, а об отказе проводить платежи (транзакции), то есть формально транзакцию запустить можно, но она не пройдет. Теперь речь идет именно о запрете самого доступа к SWIFT. В этом случае для нас ничего принципиально не изменится.
Второе: Фон дер Ляйен имела в виду расширение списка банков для ограничения транзакций. Этот вариант хуже, так как именно около 20 частных банков пока не под запретом, и среди них Райффайзен, ОТП, ЮниКредитБанк и ряд других. Эта мера значительно хуже для нас, но и вероятность ее принятия крайне мала, так как эти банки в структуре имеют иностранных акционеров как раз из европейских стран".
Для российской экономики последствия могут быть чувствительными. Чем больше банков окажется под санкциями, тем уже становится окно возможностей для международной торговли. Сложности с расчетами увеличивают издержки для компаний, снижают предсказуемость внешнеэкономической деятельности и усиливают зависимость от ограниченного круга партнеров — прежде всего от Китая. Внутри страны это может отразиться на доступности валютных операций, работе с зарубежными платформами и возможностях частного бизнеса, ориентированного на экспорт.
Адаптация к рискам
Новые санкции приведут к сокращению количества банков, через которые можно проводить международные платежи. Это ударит по живущим за рубежом, владельцам недвижимости, бизнесу с внешнеэкономической деятельностью. Повысится и общий уровень рисков: большинство банков, опасаясь попасть под вторичные санкции, начнут отказывать в проведении даже формально законных валютных операций, особенно связанных с «недружественными» странами. Это может замедлить сроки переводов, увеличить комиссионные сборы и создать правовую неопределенность.
Впрочем, для российских властей все это не новость. Подготовка к сценарию глубоких финансовых ограничений ведется давно. Власти последовательно увеличивают расчеты в юанях, рупиях и дирхамах, расширяют использование цифрового рубля, а также продвигают идею финансовой интеграции в рамках БРИКС. Одновременно поддерживаются банки, попавшие под санкции — в виде прямой докапитализации, налоговых льгот и перевода квазигосударственных функций в их ведение.
Стоит отметить и политический подтекст происходящего. ЕС демонстрирует, что не намерен ослаблять нажим и сохраняет единый фронт с США и другими союзниками. Несмотря на усталость от конфликта и рост внутренних проблем, в Брюсселе по-прежнему считают, что санкции — это эффективный инструмент давления, пусть и рассчитанный на долгосрочную перспективу. Для России это означает, что внешнеэкономическая изоляция будет сохраняться, а финансовая сфера останется одной из главных точек уязвимости.
Станет ли 18-й пакет поворотной точкой? Вряд ли. Но это очередной шаг в рамках стратегии «тысячи порезов», где каждый новый барьер снижает гибкость, повышает стоимость операций и требует все большей перестройки экономических связей. Для России это уже не просто тактический вызов, а структурная трансформация.
«Данная информация носит исключительно информационный (ознакомительный) характер и не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией».