В этом большом тексте мы расскажем вам историю, пожалуй, самой необычной и трагической торговой войны XIX века. Конфликта, где наркомания стала своего рода биологическим оружием, а чай — поводом для вооруженного вторжения.
Дисклеймер. Market Power осуждает любые наркотики и призывает читателей никогда не употреблять ничего подобного! Наркотики — зло, которое разрушает жизни, семьи и целые страны!
Расклад сил
Китай начала XIX века. Большая, богатая, аграрная страна, во главе которой стоит последняя императорская династия — Цин. По современным оценкам, население Китая в тот период насчитывало около 400 миллионов человек. В 1820 году доля Китая в мировом ВВП составляла 35%.
Отношения у Китая с другими странами были специфическими и заключались в сложной парадигме «серединного государства», концепция которой заключалась в непоколебимой вере в культурном и моральном превосходстве над всеми другими цивилизациями. А выражалась эта вера в трибутарной системе, которая требовала, чтобы все желающие торговать и взаимодействовать с Китаем признавали себя китайскими вассалами, а императора — правителем «всего под небом».
Британская империя в этот момент переживает спады и подъемы, но на ногах стоит крепко. С одной стороны, в 1783 году британцы проигрывают войну с американцами и теряют 13 колоний, а с другой — в 1815 году побеждают одного из главных противников — наполеоновскую Францию и отбирают множество территорий.
И Китай, и Британия того времени — типичные империи, что само по себе подразумевает лишь один способ существования — постоянное расширение территорий.
Англичане признавали цивилизационные отличия с Китаем, правда, не так, как того хотели китайские элиты: Поднебесная представлялась Англии экзотической и «нецивилизованной». Такой вот взаимный культурный антагонизм, основанный на чувстве собственной исключительности. А как известно, двум солнцам на небе не светить!
Самое же главное, что следует держать в уме, — в это же время грохочет и дымит промышленная революция!
Великая Китайская торговая стена
Китайцы и британцы — старые торговые приятели, которые начали торговать еще в 1699 году. И не сказать, чтобы их торговые отношения были равнозначными и взаимовыгодными.
Китай на тот момент — поставщик эксклюзива. Уникальные товары Поднебесной будоражили умы общества на Западе: шелк, фарфор, предметы искусства. Но было еще кое-что, о чем грезил каждый англичанин того времени. Это чай. Чайная лихорадка захватила Англию так сильно, что к началу XIX века 60% оборота Ост-Индской компании — Британской морской монополии на торговлю со странами Азии — приходилось на чай.
И несмотря на большой торговый потенциал, Китай, в силу порядков, традиций и обостренного чувства собственной исключительности, к торговле с внешним миром не стремился, придерживаясь политики изоляционизма на протяжении сотен лет.
Власти Поднебесной рьяно берегли устои, и, чтобы минимизировать проникновение чуждых культур и политических идей, ввели запрет на частную морскую торговлю — хайцзинь. Формально он, как всегда, был введен ради всего хорошего и против всего плохого (в данном случае — против пиратства), но по сути китайская элита пыталась уменьшить риски для традиционных устоев.
Так или иначе, торговля на государственном уровне с западными странами была, но сильно регулировалась. С 1760 года весь торговый оборот с Европой шел в одном городе, который европейцы назвали Кантон (современный Гуанчжоу), в другие города путь европейцам был заказан. Такую политику назовут «Кантонской системой», и заключается она в том, что по вопросам закупки китайских товаров, и в первую очередь чая, иностранцы могли контактировать с узким кругом фирм, количество которых часто не превышало 10. Эти фирмы объединялись в одну гильдию под названием «Тринадцать ханов» и получали монопольное право от властей Китая на торговлю с европейцами.
И торговля эта была выстроена таким образом, что экспортировали китайцы много, а от «варварского» импорта почти отказывались. Нет, само собой, и у них были слабости: от русского соболя или венецианского стекла они не отказывались, однако прочие товары извне Китай мало интересовали. Расчеты за свой экспорт Китай принимал только в золоте и серебре.
И вот представьте себя на месте Британии. Половина вашего импорта приходится на Китай, которому ваш экспорт не нужен. Платить приходится чистым золотом и серебром из казны. Мало того, что это сильно бьет по торговому балансу, но еще и на самолюбии сказывается так себе.
Попытки договориться по-хорошему были бесполезны. В 1793 году британские послы 9 месяцев плыли в Китай, чтобы передать личное письмо короля Георга III императору Цяньлуну.
Король Британии весьма вежливо просил китайского императора расширить торговлю, создать британские представительства, разрешить христианские миссии — в общем, усилить культурный и экономический обмен. Характер ответного письма «Сына неба» был категоричен:
«Наша Небесная империя обладает всеми благами в изобилии и не испытывает недостатка ни в одном продукте в своих пределах. Следовательно, нет нужды ввозить изделия внешних варваров в обмен на наши собственные товары».
Словом, отток серебра из Альбиона продолжался, и британцы, плотно сидевшие на «чайной игле», лихорадочно искали опции, какой товар мог бы выровнять торговый баланс между Британской империей и Китаем.
Решение оказалось простым и элегантным: дать китайцам такой товар, от которого они не смогут отказаться чисто физически. Фактически — посадить Поднебесную «на иглу» в ответ.
Игла, пробившая торговую стену
Опиум как лекарство в Китае был известен еще с VII века. Кто и когда первым догадался курить наркотик ради удовольствия — неизвестно, но много ума, как известно, для этого не нужно.
К XVIII веку курение опиума распространилось по всей Поднебесной. В 1729 году вышел первый указ, запрещающий торговлю и употребление этого наркотика, причем тогда импорт наркотика составлял каких-то 200 ящиков в год. В 1799 году запрет курения опиума был издан повторно, потому что импорт вырос в 22 раза — до 4500 ящиков. Уже немало! Но все еще не катастрофа.
А катастрофа тем временем назревала. Дело в том, что Британская Ост-Индская компания владела большими маковыми плантациями на территории Бенгалии, и рост поставок опиума в Китай с молчаливого согласия английских кабинетов — ее заслуга.
Опиум сбывался легально-нелегальным способом. Схема была такая: произведенный в Бенгалии и Мадрасе опиум упаковывали в сундуки и продавали на аукционе в индийской Калькутте.
Британские торговцы одной рукой покупали опиум на аукционе, другой — брали в кредит китайский чай в Кантоне.
Затем английские корабли шли к побережью Китая, но не заходили в порт, а сбывали прямо с кораблей местным крупным контрабандистам за звонкую монету, которой расплачивались за чайные листья.
К началу 1830-х годов в Китай импортировалось бесцеремонно 40 тысяч ящиков. 75% всего китайского импорта приходилось на этот губительный товар. Золото и серебро начали утекать из Поднебесной.
В 1834 году Ост-Индская компания теряет монополию на торговлю с Востоком и демпингует — опиум становится еще доступнее. Наркотик проникает во все слои китайского общества, и, само собой, экономика и социум начинают лететь в пропасть.
Власти, само собой, громко кричат, проводят чистки: закрывают притоны, казнят китайских торговцев, но делу это не помогает. Благодаря продаже опиума Британская империя устанавливает положительный торговый баланс с Китаем. Китайская торговая стена пала.
Китайский император устраивает дебаты чиновников, дабы выработать стратегию борьбы с наркотическим кризисом. Мнения по вопросу опиума разделились, говоря сегодняшним языком, на «голубиные» и «ястребиные».
«Голуби» предлагали производство и продажу опиума легализовать и обложить огромными налогами, чтобы уменьшить его потребление, а вырученными средствами покрыть отток серебра.
«Ястребы» во главе с чиновником Линь Цзэсюем утверждали, что опиум — зло, которое должно быть вырезано под корень. По их словам, если не решить эту проблему, у Китая просто не останется крестьян, чтобы возделывать землю, горожан, чтобы платить налоги, армии, чтобы защищаться, и студентов, чтобы передавать знания. Линь Цзэсюй выиграл дебаты и начал стремительную и агрессивную борьбу с опиумом в 1839 году.
Блицкриг против наркотиков проводился на всех уровнях: Линь Цзэсюй написал открытое письмо королеве Виктории, где осудил политическую поддержку продаж опиума и поставил под вопрос моральность таких действий. Также он арестовал 1600 китайских торговцев, а от британцев потребовал сдать весь опиум, которым они собирались оплатить чайные кредиты. Британцы сначала отказались, но Линь Цзэсюй остановил внешнюю торговлю и блокировал территорию вместе с европейцами. Спустя полтора месяца блокады европейцы уступили, сдали около 20 тысяч ящиков с опиумом и дали подписки не ввозить наркотик в прибрежную провинцию Китая. Опиум изъяли и с кораблей, которые официально в порт не вошли.
Эти 20 тысяч ящиков опиума, кстати, смешали с известью, солью и сбросили в Великий канал, предварительно попросив прощения у Бога Моря и совершив молитву. Вряд ли когда-то еще морской бог получал столь щедрое разовое подношение — товар на сумму $11 миллионов.
Вишенкой на торте стало полное закрытие Китая для иностранных торговцев.
Ружья, чай и опиум
Британию такой расклад, само собой, не устраивал. С началом Викторианской эпохи в 1837 году лопасти английского капитализма раскручивались все сильнее, и Китай представлялся туманному Альбиону важным, перспективным рынком, который необходимо осваивать без особого беспокойства об этике и морали.
Силовой метод обсуждался в высоких британских кабинетах уже какое-то время. Правда, даже в колониальные времена открыто вторгнуться в другую страну было нельзя, нужен был повод, casus belli.
В Англии энергичные действия Линь Цзэсюя по ликвидации опиумной торговли сочли достаточным основанием, чтобы постучаться британскими прикладами в двери китайских дворцов. В апреле 1840 года Цинской империи была объявлена война, которую позже окрестили Первой опиумной. К слову, США инициативу Британской империи поддержали: американцы тоже были заинтересованы в открытии экономических рынков Китая.
Разумеется, развернулась широкая пропаганда, оправдывающая военные действия: высокомерие Китая, его отказ взаимодействовать с другими странами на равных правах, помехи свободной торговле и другие безапелляционные причины.
Летом 1840-го английские корабли прибыли в Гуанчжоу. Британских солдат было около 4 тысяч, а армия Цинской империи насчитывала 900 тысяч человек. Есть ощущение, что кому-то в этой войне не поздоровится, правда?
Правда! Не поздоровилось Китаю.
Китайская армия была разбросана по территории империи, и в прямом конфликте участвовали только 100 тысяч солдат.
Помните, в начале этого текста мы подчеркивали, что на фоне событий разворачивается промышленная революция? Так вот, закрытый от мира аграрный Китай она практически не затронула. Нет, само собой, и артиллерия, и военные суда у Поднебесной были. Но уровень подготовки войск и общий технический уровень вооружения оставлял желать лучшего.
Зато британцы, с первоклассным оружием, суперсовременными судами, до автоматизма вымуштрованными войсками, имели безоговорочное преимущество. А знаете, что еще больше ухудшало положение Цин, деморализовало китайских военных и делало их слабее физически? Пристрастие к опиуму!
Следующие 2 года англичане наступали, бомбардировали форты, сражались, захватывали города и пытались вести переговоры. Британцы захватывали города и дошли до «южной столицы» — Нанкина. Как будто этого было мало, но к концу войны на горизонте появились французские и американские корабли.
В 1842 году под прицелом пушек и ружей империя Цин подписала Нанкинский договор. Условия для Китая были крайне унизительными:
— контрибуция в 15 миллионов лянов серебра;
— пять открытых для торговли городов взамен одного Гуанчжоу;
— экстерриториальность: британские граждане, проживающие в пяти новых торговых городах, подчинялись только законам Британской империи, а не Китая;
— режим наибольшего благоприятствования: любые права, которые получают другие страны от Китая, автоматически распространяются на Британскую империю;
— передача Гонконга Британской империи.
Западные страны получили доступ к внутреннему рынку Китая: опиум хлынул внутрь империи Цин с новой силой.
Опиумный морок
По итогам Первой опиумной войны среди китайских чиновников образовались две партии: войны и мира. Номинально у власти была партия мира, но в 1850 году китайский император умер, и его преемник Ичжу распустил «голубей» и окружил себя «ястребами», которые всячески саботировали соблюдение Нанкинского договора.
В это же время в Китае началось восстание тайпинов: крестьянская война против империи Цин и западных колонизаторов. Пользуясь внутренним конфликтом, Англия, при поддержке Франции и США, начала требовать от императорского двора право неограниченной торговли в Китае и пересмотр Нанкинского договора, но получила отказ.
И как только военные силы Великобритании и Франции освободились с Крымской войны, в 1856 году разразилась Вторая опиумная война, уже против двух европейских держав.
Тактика Запада была прежняя: наступление и переговоры на своих условиях. В 1858 году Китай согласился открыть дополнительные порты и ввести консульскую юрисдикцию. Власти Китая все еще пытались сопротивляться и тянуть время, но в 1860 году британские и французские войска высадились недалеко от Пекина и разграбили дворец, в котором императоры Цин традиционно решали дипломатические вопросы, а затем двинулись на Пекин.
Здесь значимую роль сыграли… русские! Князь Николай Павлович Игнатьев выступил посредником между западными союзниками и империей Цин, не допустив разграбления Пекина и осторожно лавируя между двумя противниками в политической игре. У России в отношении Китая были свои интересы, а именно — территории на востоке.
Вторая опиумная война закончилась подписанием очередного договора — Пекинского. И его условия были такими, что Нанкинский показался китайцам благом.
Цинская династия должна была вновь выплатить огромную контрибуцию — 8 миллионов лянов серебра, открыть для торговли Тяньцзинь и позволить Великобритании и Франции вывозить китайцев для работы в другие колонии. Запах опиума теперь разносился по всему Китаю, наркоторговля росла.
А самое страшное — теперь мак выращивался прямо в Китае.
Российская империя же, которая напрямую не участвовала в опиумных войнах, под шумок подписала свой Пекинский договор, по которому граница между Россией и Китаем проходит по Амуру и Уссури.
Грезы над пеплом
Последствия для Китая и Западных союзников были весомые, но по-разному. Великобритания, Франция и США получили пространство для дальнейшего расширения влияния в Восточной Азии, новые рынки сбыта и ресурсы для собственного бурного развития.
С 1865 года количество иностранных фирм в Китае начинает расти в геометрической прогрессии — к 1902 году их количество переваливает за 700 наименований.
А что получила Поднебесная? Национальную травму, разрушенную экономику, упадок социума, деградацию государственных институтов, повальную наркоманию и угрозу национальной идентичности.
Что касается опиума, его импорт достиг своего пика в 1879 году — 87 тысяч сундуков — чуть меньше 7 тысяч тонн. В некоторые периоды XIX века 15−20% доходов Британской империи приходилось на опиум.
Забавно и печально, что наварились на этих событиях буквально все. Кроме Китая, конечно же.
Множество известных американских семей сколотили первое состояние как раз на торговле опиумом в Китае. Среди них Асторы, Форбсы, Ксевики и другие семьи, которых в будущем будут называть представителями американской буржуазной аристократии или, более коротко, — «баронами-разбойниками». К началу XX века большинство из них дистанцировались от опиумного прошлого и начали вкладывать капиталы в более респектабельные бизнесы: банки или железные дороги.
Последствия Китай расхлебывает до сих пор. В 1898 году Великобритания буквально сделала своей колонией Гонконг. Нет, на бумаге, конечно, она его арендовала. На 99 лет. В 1997 году он был передан обратно. Однако — с условием, что Гонконгу будет предоставлена широкая автономия до 2047 года: КНР берет на себя вопросы обороны и внешней политики территории. Гонконг оставляет за собой контроль над законодательством, полицией, денежной системой, пошлинами и иммиграционной политикой, а также сохраняет представительство в некоторых международных организациях и мероприятиях под названием «Гонконг, Китай».
Китай ничего не забыл и период от первых опиумных войн до победы коммунистической партии в 1949 году называет веком унижений. Но что такое век для цивилизации, которая насчитывает непрерывную историю в 5 тысяч лет и чьи планы строятся на столетия вперед?
Тени опиумных войн до сих пор бродят по перекресткам глобальной политики. Сегодня уже американский конгресс обвиняет Китай в субсидировании опиоидной эпидемии в США, напоминая нам, что прошлое не исчезает — оно шепчет уроки тем, кто готов слушать.