Численность сотрудников за минувшие три года сильнее всего выросла в обрабатывающей промышленности, сфере информационных технологий и административной деятельности, а сократилась — в госуправлении, образовании и здравоохранении. Такие данные приводит в докладе «Развитие рынка труда и его связь с научно-технологическим развитием» главный экономист ВЭБ.РФ Андрей Клепач (РБК изучил его презентацию).
Уровень безработицы в России снижается как минимум с 2017 года (тогда он составлял 5,2%) с коротким подъемом в «ковидный» 2020 год (до 5,8%). С 2021 года уровень безработицы снизился вдвое — с 4,8 до 2,3% к декабрю 2024 года. Это рекордно низкий уровень за всю постсоветскую историю страны. По данным Росстата на февраль этого года, уровень безработицы составляет 2,4%.
Клепач отмечает, что занятость на крупных и средних предприятиях и организациях постоянно сокращалась и немного возросла только в 2023—2024 годах. В этот период поворот к росту занятости в обрабатывающих отраслях, машиностроении и строительстве произошел «благодаря росту заказов со стороны оборонного комплекса».
В целом численность занятых в российской экономике за три года (на конец 2024 года) увеличилась на 2,1 млн человек — до 74,6 млн. Из них менее половины (34,5 млн) работали в средних и крупных организациях, по данным их отчетности. Разница, как предполагается, приходится на работников в малом бизнесе, самозанятых и неформально занятых.
РБК направил запрос в Минтруд России.
Как изменилась структура занятости
После 2022 года снижение численности работников организаций замедлилось, а в обработке, на транспорте и в IТ даже повысилась, констатирует Клепач.
Больше всего за период 2021—2024 годов выросла численность занятых в:
- сфере информации и связи — на 19%;
- административной деятельности — на 13%;
- добыче полезных ископаемых — на 7%;
- обрабатывающих производствах — на 7%;
- строительстве — на 3%;
- научной, профессиональной деятельности — на 3%.
Наибольшее сокращение численности работников произошло в сфере водоснабжения, водоотведения и утилизации отходов (на 40%), в сфере культуры, спорта и досуга (на 9%), в сельском хозяйстве (на 8%), в сфере операций с недвижимостью (на 8%), в госуправлении (на 7%).
«Все, что касается обрабатывающей промышленности, машиностроения, связано с оборонзаказом, с бюджетным импульсом. И такая тенденция продлится ровно столько, сколько будет действовать этот бюджетный импульс», — говорит профессор Высшей школы бизнеса НИУ ВШЭ Елена Варшавская. Она уточняет, впрочем, что резкого разворота тенденции не будет даже после окончания «горячей» стадии военной операции, какое-то время после тренд будет сохраняться. Варшавская напоминает, что Россия в 1990-е годы пережила времена, «когда заказ государства закончился и эти отрасли оказались в довольно тяжелой ситуации».
Расходы на оборону и гособоронзаказ «при любом реалистичном сценарии в обозримом будущем окажутся системно выше, чем до 2022 года, примерно на 3−4 процентных пункта ВВП из-за изменений в потребностях и издержках оборонного сектора», указал управляющий директор по макроэкономическому анализу и прогнозированию рейтингового агентства «Эксперт РА» Антон Табах в апрельском макропрогнозе рейтингового агентства «Эксперт РА».
Данные доклада Клепача отражают реальность рынка труда, считает зампред комитета по труду и социальной политике Московской торгово-промышленной палаты Наталья Громова. «IT продолжает активно развиваться — несмотря на отток части специалистов, спрос на тех, кто остался, только вырос. Бизнесу как никогда нужны те, кто способен внедрять цифровые решения, автоматизировать процессы, обеспечивать информационную безопасность. Административная занятость — это в основном аутсорсинг: логистика, охрана, сервисный персонал. Компании пересобирают операционные модели и часто делают это через сторонние ресурсы», — поясняет она.
Рост занятости в «обработке» и добыче Громова называет «обратным эффектом» внешнеполитической ситуации: «импортозамещение, мобилизация промышленности, рост внутреннего спроса — все это требует людей».
Курс на индустриальную структуру занятости
Клепач обращает внимание на то, что в отличие от развитых стран в России выше доля занятых в материальном производстве, а в секторе услуг (кроме образования), наоборот, ниже. Например, в России доля занятых в здравоохранении оценивается на уровне 7,9%, тогда как в Норвегии она составляет 20,2%, во Франции — 14,3%, в США — 14,2%, указывает он.
Клепач называет позитивным проявлением научно-технического прогресса увеличение общей численности и доли занятости в экономике знаний. По его оценке, наблюдается опережающий рост в высоко- и среднетехнологичных отраслях (на 11 и 6% соответственно с 2021 по 2024 год), а также в информационно-коммуникационных технологиях (на 42%). Одновременно, однако, происходит сокращение численности работников в образовании — на 1,7% за тот же период.
Сокращение занятости в образовании, здравоохранении, культуре и спорте не соответствует мировым тенденциям, солидарна Варшавская. «Что такое снижение занятости в здравоохранении на фоне стареющего общества? Это не очень хорошо. Если общество стареет, оно здоровее не становится», — рассуждает она.
По мнению Варшавской, Россия идет «к какой-то индустриальной структуре занятости, в то время как развитый мир движется к другой структуре с развитой сферой услуг». «А услуги — это не только развлечения, еда и покупки, это и бизнес-услуги, высокотехнологичные и высокоинтеллектуальные услуги», — уточняет эксперт.
Громова называет сокращение занятости в культуре, спорте, недвижимости «закономерным результатом экономического сжатия». «Эти отрасли одними из первых попадают под сокращения, особенно в регионах. И, к сожалению, значительная часть сотрудников уходят не по собственному желанию, а из-за отсутствия возможностей», — отмечает она.
Региональные дисбалансы в зарплатах бюджетников
Клепач приводит в своей работе оценку изменения численности работников образования и науки за период 2015—2024 годов. За этот период сильнее всего сократилось число педагогов высшего профессионального образования (на 19%) и исследователей (на 11%). Численность педагогов общего образования, напротив, несколько выросла — на 2,6%.
В 2012 году в рамках майских указов президент Владимир Путин дал ряд поручений правительству, касающихся повышения зарплат бюджетникам. В частности, было поручено довести среднюю зарплату педагогических работников общеобразовательных учреждений до уровня средней заработной платы в соответствующем регионе. Также в указе шла речь о повышении зарплат всех работников образования, научных сотрудников и врачей.
Как отмечает Клепач, на среднестрановом уровне удалось достичь соотношения, установленного майскими указами 2012 года, практически по всем категориям работников, однако «результаты существенно варьируются в зависимости от уровня собственности учреждений и субъекта». В некоторых категориях разрыв в уровне зарплаты — между регионами с максимальным и минимальным значениями (с учетом уровня цен) — даже вырос за период с 2013 по 2023 год, оценивает Клепач. Так, в сфере общего образования он увеличился в 3−3,8 раза, в среднем профессиональном образовании — в 3,5−3,6 раза, у научных сотрудников — в 3,3−3,8 раза. Впрочем, дифференциация немного сократилась у педагогов дошкольного образования и значительно сократилась (с 3 до 2,4 раза) — в системе высшего образования.
По данным Росстата, в 2024 году среднемесячная номинальная начисленная заработная плата работников сферы образования составила 62 913 ₽, в то время как в целом по всем видам деятельности средняя зарплата составляла 87 952 ₽ «В сравнении со странами ОЭСР уровень зарплат (педагогов) неконкурентоспособен», — подчеркивает Клепач. В поддержку этого тезиса он приводит данные за 2022 год: если в России зарплата педагога общего образования в долларах США по паритету покупательной способности составляла $1925, то в Чехии — $3233, во Франции — $4221, в Австрии — $6176, а в Германии — $7429.
Проблема оплаты труда в образовании тянется с 1990-х годов, и полностью решить ее не смог даже майский указ 2012 года, говорит профессор Финансового университета при правительстве Александр Сафонов. Он поясняет, что выполнение президентских поручений «было сопряжено с рядом бухгалтерских уловок, таких как оформление сотрудника на полставки или четверть ставки при сохранении стандартного объема работы».
По словам Сафонова, для всей системы образования характерны два тренда — старение кадров и сокращение численности работающих, следствием которого является повышение нагрузки. «Причина этого вполне понятна: бюджетное недофинансирование», — указывает эксперт. «У разных субъектов разный объем поступлений в бюджет и, соответственно, разные уровни заработной платы для работников системы образования. Кроме того, для учителей основная проблема в том, что устанавливается оклад на уровне ниже МРОТ и значительное количество денежных средств работник получает в виде различного рода доплат и надбавок за интенсификацию своего труда и выполнение дополнительных функций, что позволяет манипулировать учителями и заставлять их выполнять нагрузку, которая не оплачивается», — рассуждает он.
В целом дисбаланс в оплате труда между профессиями и регионами будет сохраняться, уверена Варшавская. Она приводит в пример «пресловутые зарплаты курьеров, которые получают больше учителей». «На этот дисбаланс смотрят только со стороны того, что курьеры так безобразно много получают. Но на это можно посмотреть и с другой стороны, что не курьеры так много получают, а учителя — так мало», — говорит она. По мнению Варшавской, рост регулируемых рынком зарплат (как в случае с курьерами) можно рассматривать как сигнал другим сферам, где в зарплатах велика роль государства.
В апреле на коллегии Минтруда вице-премьер Татьяна Голикова сообщила о скором запуске пилотного проекта по новой системе оплаты труда бюджетников. Тестировать новый подход к оплате труда врачей будут в Якутии, Курганской и Липецкой областях, учителей — в Удмуртии, во Владимирской и Сахалинской областях.
Что ждет рынок труда к 2030 году
ВЭБ.РФ также представил прогноз по изменению структуры занятости до 2030 года, основанный на данных Росстата и собственных расчетах ВЭБа. Согласно прогнозу, к 2030 году сильнее всего сократится доля занятых в транспортировке и хранении (на 0,6 п.п., с 8,9% в 2023 году до 8,3% в 2030 году), сельском хозяйстве (на 0,5 п.п., с 5,5 до 5%) и оптовой и розничной торговле (на 0,4 п.п., с 15,3 до 14,9%).
Кроме того, ВЭБ ожидает сокращения на 0,3 п.п. доли занятых в обрабатывающей промышленности (с 14 до 13,7%), обеспечении электроэнергией, газом и паром (с 2,4 до 2,1%), финансовой и страховой деятельности (с 2,2 до 1,9%).
Рост доли занятых прогнозируется в строительстве (с 6,7 до 7,4%), гостиничном бизнесе и общепите (с 2,7 до 3,1%), информационных технологиях и связи (с 1,9 до 2,1%), научной, профессиональной деятельности (с 3,9 до 4,1%).
Как отмечает Клепач, в среднесрочной перспективе приоритетным фактором формирования занятости будет динамика спроса и развитие экономики предложения, а также нарастающие дисбалансы в оплате труда между разными профессиональными группами и регионами. А в долгосрочной перспективе новые технологии, включая искусственный интеллект, «повысят автоматизацию производства и позволят снизить спрос на ряд профессий, что смягчит влияние негативных демографических трендов на рынок труда».
Согласно разработанному Минтрудом прогнозу кадровой потребности на 2024−2029 годы, наибольшее снижение спроса на специалистов на российском рынке труда в ближайшие пять лет ожидается в сферах госуправления и торговли, при этом значительно вырастет спрос на работников в отраслях оказания персональных услуг и обрабатывающей промышленности.
