Российская Федерация в лице уполномоченных федеральных органов знала о приватизации 1990-х и санкционировала ее, следует из материалов защиты бывших собственников национализированного Челябинского электрометаллургического комбината (ЧЭМК), подготовленных к заседанию кассационного суда, которое должно состояться в январе. Все заседания судов по этому делу проходили в закрытом режиме.
Стратегия защиты, как следует из подготовленных для суда материалов, с которыми ознакомился РБК, основана на доказывании (с приведением документов 1992—1999 годов) легитимности приватизации 1990-х за счет утверждения, что Российская Федерация в лице уполномоченных федеральных органов и знала о приватизации, и одобрила ее.
При этом, как ранее писал РБК, бывшие частные владельцы национализированной по этому же делу продовольственной группы «Ариант», которые уже больше четырех лет не имеют отношения к ЧЭМК, параллельно подали иск в арбитраж против региональных органов власти, обвинив их в причинении холдингу убытков от незаконных действий по приватизации этих же металлургических предприятий в 1990-х годах.
Команды юристов как одних, так и других ответчиков по искам Генпрокуратуры тестируют разные направления защиты, которые «идут параллельно и взаимно дополняют друг друга», считает адвокат, партнер адвокатского бюро NSP Роман Макаров. При этом одна стратегия («Ариант») исходит из уже принятых судебных актов, а другая (ЧЭМК) — предполагает их отмену, указывает управляющий партнер юридической компании «Замалаев, Стороженко и партнеры» Павел Замалаев. В обеих линиях ответчики будут активно указывать на пропуск срока исковой давности, уверен Макаров.
Какие аргументы появились у экс-владельцев ЧЭМК.
Активы группы ЧЭМК, включая Кузнецкий и Серовский заводы ферросплавов, по требованию Генпрокуратуры были переданы в собственность государства в феврале этого года. Ответчики по иску прокуратуры — экс-владелец ЧЭМК Юрий Антипов и его жена Людмила, холдинг АО «Компания Эталон», а также АО «Кузнецкие ферросплавы» и АО «Серовский завод ферросплавов» — оспорили решение суда, но в мае апелляционный суд отклонил их жалобы. Заседание по кассации назначено на 13 января в Арбитражном суде Уральского округа, следует из карточки дела. Все предыдущие судебные заседания по делу ЧЭМК проходили в закрытом режиме, решения не публиковались.
Генпрокуратура основывала свое требование о передаче активов ЧЭМК в госсобственность тем, что их приватизация в 1990-е годы была проведена незаконно. Надзорное ведомство утверждало, что заводы входили с оборонными предприятиями в тесно связанную кооперационную группу по выпуску систем и элементов вооружения. Согласно правилам приватизации на 1992 год, решение об акционировании и передаче заводов в частную собственность относилось к полномочиям правительства России, а кабинет министров такого решения не принимал, приватизация была утверждена местными властями.
Из подготовленных к суду доводов защиты следует, что Российская Федерация была в курсе совершающейся приватизации, поскольку ее санкционировали уполномоченные федеральные органы. Так, в материалах говорится, что «согласие на приватизацию ферросплавных заводов выражали не только территориальные подразделения Госимущества, но и непосредственно Российская Федерация в лице уполномоченных федеральных органов, в том числе Российского фонда федерального имущества (РФФИ), Государственного комитета по управлению госимуществом, Министерства промышленности, ФАС России, Комитета РФ по металлургии».
В частности, по Серовскому заводу ферросплавов защита считает, что РФ санкционировала приватизацию и продала акции завода частному лицу, в результате чего получила доход. Приватизация ЧЭМК согласовывалась с федеральными органами, указано в материалах.
В качестве доказательств приводятся фотокопии документов 1992—1999 годов. В том числе письма Государственного комитета по управлению государственным имуществом своему территориальному подразделению в Кемеровской области о том, что принятие решения о приватизации Кузнецкого завода ферросплавов находится в его компетенции. Также в материалах приводится копия заявки-поручения за подписью первого зампреда РФФИ с поручением фонду имущества Свердловской области осуществить продажу акций Серовского завода ферросплавов.
Таким образом, утверждает защита ЧЭМК, материалы дела подтверждают осведомленность и согласие Российской Федерации на приватизацию его заводов.
Элементы такой линии защиты были успешно применены в деле Ивановского завода тяжелого станкостроения, где бывшим собственникам в качестве прецедента удалось отменить в апелляционной инстанции решение о деприватизации предприятия.
Делает ли одобрение РФ приватизацию автоматически законной?
Поскольку судебный акт (Арбитражного суда Свердловской области), признавший приватизацию ЧЭМК незаконной, публично недоступен, невозможно сказать, на чем основывалось такое решение. Но если основанием было только отсутствие согласия РФ на приватизацию региональными органами власти, то в случае, если ответчик обоснует наличие согласия, выраженного уполномоченными должностными лицами федеральных органов госвласти, приватизация вполне может быть признана законной, рассуждает Замалаев. Отсутствие претензий со стороны Федерации относительно условий и порядка приватизации соответствующих предприятий в течение порядка 30 лет также может быть расценено судом как согласие, добавляет он.
Но наличие решений федеральных органов власти не является «автоматическим» аргументом в пользу законности приватизации, считает, в свою очередь, адвокат, партнер юрфирмы Ru.Courts Илья Кавинский. Прокуратура, как орган общего надзора за законностью, вправе усмотреть нарушения и в таком случае (например, если федеральные органы осуществили приватизацию за пределами своих полномочий), отмечает и Роман Макаров.
Кто может понести ответственность.
Если предположить, что приватизация действительно произошла с нарушениями, то должны быть выявлены конкретные лица на региональном уровне, превысившие свои должностные полномочия, но также и на федеральном уровне, 30 лет не замечавшие соответствующих нарушений, говорит Замалаев. «И если уже речь идет о взыскании убытков, то такие иски должны были быть предъявлены солидарно и к соответствующим лицам (помимо уже существующих ответчиков)», — подчеркивает он.
Российская Федерация является обычным участником гражданских правоотношений, со всеми правами и обязанностями, но ответчиком на суде от ее лица всегда выступает соответствующий государственный орган, пояснил РБК глава комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Андрей Клишас. «Если орган власти действовал с нарушением закона, к нему и предъявляются претензии. В делах о приватизации таким государственным органом является, как правило, Росимущество. Прокурор может предъявить иск о незаконности приватизации, ответчиком будет Росимущество или его территориальный орган и приобретатель собственности», — сказал он РБК.
РБК направил запрос в Росимущество (было создано путем преобразования Министерства государственного имущества в 2004 году, а министерство было правопреемником Госкомимущества 1990-х). В деле о деприватизации металлургических активов в качестве третьих и иных лиц участвуют министерство по управлению государственным имуществом Свердловской области, комитет по управлению государственным имуществом Кузбасса, управление Росреестра по Челябинской области. РБК также направил запросы в Генпрокуратуру, пресс-службу ЧЭМК и представителям защиты Юрия Антипова (экс-владельца ЧЭМК, который выступает как один из ответчиков по иску прокуратуры).
Что думают юристы про стратегию по делу ЧЭМК.
Позиция ЧЭМК может выглядеть убедительной, если они смогут предоставить документы, подтверждающие санкционирование приватизации федеральными органами и добросовестность действий приобретателя — то есть то, что компания выполняла условия приватизации в рамках законодательства того времени, говорит председатель коллегии адвокатов Москвы «Григориадис Групп» Дмитрий Григориади. «Если такие документы имеются, это усиливает их позицию как добросовестных приобретателей», — отмечает он.
Приведенная аргументация может иметь шанс на успех, считает и старший юрист судебной практики CLS Любовь Дорошенко. Она напоминает о деле Ивановского завода тяжелого станкостроения: в феврале этого года Генпрокуратура потребовала его национализировать, и суд первой инстанции удовлетворил иск, однако в сентябре апелляционный суд отменил решение о деприватизации, что стало первым таким актом. Суд указал, что спорный план приватизации утверждался Государственным комитетом по управлению государственным имуществом в лице территориального органа. Из этого суд сделал вывод, что процесс приватизации спорного имущества, его передачи в собственность образуемому акционерному обществу изначально находился под контролем уполномоченных органов Российской Федерации, что свидетельствует о явной осведомленности собственника имущества о выбытии этого имущества из его владения, поясняет Дорошенко.
С учетом этого суд решил иначе, чем иные суды, и вопрос исковой давности, указывает юрист. «В силу преемства полномочий Росимущество и предшествующие ему органы власти, на которые возлагалась обязанность по управлению и сохранению федеральной собственности, должны были своевременно установить факт выбытия имущества из владения Российской Федерацией и принять меры», — поясняет она логику суда. Соответственно, давность, по мнению суда, должна исчисляться с момента, когда данные органы должны были впервые узнать об утрате имущества, то есть в дату государственной регистрации приватизированного акционерного общества. «По сути, суд говорит о том, что для целей исчисления срока давности не может считаться извинительным то обстоятельство, что десятки лет вопросом судьбы конкретного актива, стратегически важного для России, ни один из органов власти не занимался», — поясняет Дорошенко.
В деле Ивановского завода тяжелого станкостроения удалось отменить деприватизацию, поскольку апелляционная инстанция подтвердила истечение срока давности, а также то, что завод не являлся и не является оборонным предприятием, не относится к организациям военно-промышленного комплекса, поэтому приватизация могла происходить в общем порядке без согласования с правительством России, добавляет юрист ФБК Legal Вероника Гайдичар. При этом она предупреждает, что на практике возможность доказать правомерность перехода прав на имущество снижается, поскольку по прошествии времени документы могут быть утрачены, находиться в государственных архивах, профильных министерствах, а менеджмент компании может смениться.
Как могут совмещаться две стратегии.
Группа компаний «Ариант», чьи активы (в том числе один из крупнейших производителей вина «Кубань-Вино») были изъяты в госсобственность по другому иску Генпрокуратуры, выбрала иную стратегию защиты. «Ариант» входит в число национализированных активов в связи с делом ЧЭМК, несмотря на то что бывшие партнеры по ЧЭМК Юрий Антипов и Александр Аристов в 2020 году разделили бизнес — металлургическим комплексом стал владеть Антипов, а Аристов полностью вышел из активов ЧЭМК, став собственником продовольственной группы «Ариант».
Как ранее писал РБК, «Ариант» подал иск в Арбитражный суд Челябинской области против региональных органов власти, обвинив их в причинении холдингу убытков от незаконных действий по приватизации металлургических предприятий в 1990-х годах. Ответчиками по иску названы министерство имущества Челябинской области, министерство по управлению государственным имуществом Свердловской области и комитет по управлению государственным имуществом Кузбасса (Кемеровская область). Сумма иска на данном этапе составляет 1 млн руб., но требования «Арианта» к региональным органам власти могут впоследствии возрасти до 105 млрд руб. (именно столько суд взыскал в доход государства как «неосновательное обогащение» экс-бенефициаров ЧЭМК, Серовского завода ферросплавов и завода «Кузнецкие ферросплавы»).
Иск «Арианта» принят к рассмотрению Арбитражным судом Челябинской области, предварительное судебное заседание назначено на 10 февраля, следует из карточки дела.
В рамках этой стратегии «адвокаты ответчиков могут зацементировать в суде вывод, что государственные органы субъектов (а не только собственники приватизированных заводов) действовали или бездействовали противоправно», считает Макаров. И если регионы будут активно защищаться под угрозой огромных компенсаций, то они могут раскрыть доказательства как минимум осведомленности федеральных органов власти о приватизации, «указывая, что они делали это не самостоятельно, а с ведома и согласия “старших товарищей”, рассуждает он. По его мнению, такой вывод “поможет и в деле ЧЭМК”.
Как юристы оценивают стратегии.
Павел Замалаев считает, что стратегия, где представители бывших собственников ЧЭМК стремятся признать приватизацию законной, потенциально выгодна и бывшим владельцам «Арианта». В случае победы этой стратегии «ответчики должны получить право на компенсацию за металлургические заводы ЧЭМК (если возвратить их государство не может, так как они встроены в производственные цепочки оборонного комплекса), а активы, истребованные по иску Генпрокуратуры об убытках в виде дохода “незаконно приватизированных активов” в размере 105 млрд руб., должны возвратиться в натуре их прежнему владельцу — ГК “Ариант”, считает он.
Что касается юридической стратегии по делу «Арианта», Илья Кавинский называет подход, при котором с субъекта Федерации надо взыскивать убытки в случае незаконной приватизации имущества, принадлежащего Федерации, «интересным», но не верит в возможность его реализации.
Поскольку незаконная приватизация причиняет ущерб государству, взыскание ущерба с региональных властей с наибольшей вероятностью суд не удовлетворит, так как в таком случае государство дважды понесет ущерб, согласна Гайдичар. Однако говорить об этом с абсолютной уверенностью нельзя, поскольку аналогичной судебной практики нет, дело «Арианта» станет первым в таком роде, уточняет она.
Дорошенко считает, что суды могут сослаться на формальные доводы — например, на то, что в силу презумпции знания закона частное лицо, приватизировавшее активы в 1990-е, должно было знать о неуполномоченности региональных органов, перенеся бремя ответственности, а значит, и причинно-следственную связь между действиями и убытками, на самого истца.
Иски прокуратуры направлены на реализацию интересов государства, санкционированы на высшем уровне, скептичен управляющий партнер адвокатского бюро BGMP Сергей Матюшенков. «Сомневаюсь, что какая-либо правовая позиция может реально повлиять на итог», — говорит он.
Какую роль может сыграть спор о сроках давности.
«Юридически проблема заключается в том, что мы по критериям 2020-х годов оцениваем действия государственных органов, которые совершались 30 лет назад. При этом эти вопросы в принципе не должны были подниматься, так как в 2005 году в Гражданский кодекс были внесены изменения, по которым срок исковой давности по признанию сделок недействительными был уменьшен с десяти до трех лет, что, по мнению всех специалистов, должно было решить вопросы, связанные с оспариванием итогов приватизации», — говорит Кавинский.
На текущий момент можно говорить об уже сформированной Генпрокуратурой практике как по искам о деприватизации, так и по антикоррупционным искам, констатирует Дорошенко. Суды, как правило, ссылаются на постановление пленума Верховного суда от 2015 года, в котором разъяснено, что срок исковой давности исчисляется со дня, когда уполномоченные органы узнали или должны были узнать о нарушении прав, то есть со дня проведения проверки. «Данный крайне формальный подход позволяет Генпрокуратуре преодолевать трехлетний срок давности. Вопрос применения десятилетнего (объективного) срока давности суды либо вовсе не комментируют в судебных актах, либо ссылаются на оценочные категории, такие как публичный интерес, который необходимо защитить от злоупотреблений независимо от давности», — говорит она.
В октябре Конституционный суд (КС) подтвердил, что срок давности, ограничивающий возможность подачи иска об обращении в доход государства коррупционного имущества, не установлен. При этом КС подчеркнул, что это не касается дел о нарушении порядка приватизации. Вместе с тем нельзя говорить, что КС окончательно разрешил вопрос о сроках давности по деприватизационным искам, полагает Дорошенко. По ее словам, КС лишь указал на то, что позиция о неприменении срока давности к антикоррупционным искам не может быть автоматически распространена на решение вопроса о применимости или неприменимости давности к деприватизационным и иным искам такого рода. «Таким образом, говорить о четко сформированной правовой позиции КС по деприватизационным искам, на основании которой можно было бы требовать пересмотра более ранних дел по деприватизации, было бы крайне натянутым», — заключает она.
КС указал, что дела о деприватизации должны рассматриваться с применением сроков давности, если отсутствует коррупционная составляющая, что в теории создает возможность для пересмотра ранее вынесенных судебных решений, отмечает Григориади. «Тем не менее успешный пересмотр будет зависеть от новых обстоятельств и доказательств, позиции Верховного суда по конкретным делам, формирующейся судебной практикой. Перспективы для деприватизированных компаний остаются ограниченными из-за сложности доказательства вины государства и необходимости соблюдения сроков давности», — говорит он.
В феврале этого года глава Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) Александр Шохин заявлял о разработке поправок в законодательство для защиты прав добросовестных собственников бизнеса от деприватизации. В частности, речь шла о двойной реституции: государство имеет право обратить в казну ту или иную собственность, но и собственник имеет право на компенсацию по рыночной цене. Эту тему Шохин планирует затронуть и на встрече с президентом, которая должна состояться до конца года.
В Минфине ранее заявляли, что идею о двойной реституции не поддерживают. «Почему государство, которому был нанесен ущерб первоначально, должно еще и увеличить его для себя тем, что его возместит?» — говорил замминистра финансов Алексей Моисеев. При этом он сообщал о ведении Минфином «глубоко философской» работы над решением вопроса о возмещении ущерба в случаях с деприватизацией. РБК направил запрос в Минфин.
