Доходы в 2024 году составят 35 трлн рублей, в 2025 году — 33,5 трлн рублей, в 2026-м — 34,1 трлн рублей.
Расходы составят 36,66 триллиона рублей в 2024 году, 34,382 триллиона — в 2025 году и 35,587 триллиона — в 2026 году.
Отмечается, что для покрытия «дыры» в 2024 году будут использованы средства ФНБ в размере 1,3 трлн рублей, что чуть меньше запланированного дефицита. Помимо денег из ФНБ основными источниками финансирования дефицита будут государственные заимствования РФ.
Ранее Минфин планировал занимать на внутреннем рынке примерно по 4 трлн рублей. На 2023 год план по заимствованиям составлял 3,5 трлн рублей, однако позднее ведомство сократило планы на триллион: банки не хотели покупать ОФЗ по более низким ставкам. Ряд аукционов Минфин отменил: в заявках банков не было подходящей доходности, которая бы устроила обе стороны.
«Рост бюджетного стимула однозначно является проинфляционным и с учетом потенциального роста спроса на импорт продевальвационным фактором. При составлении портфеля считаю логичным фокусироваться на линкерах (номинал облигации индексируется с учетом инфляции, например, ОФЗ-ИН) и флоутерах (размер купона меняется вместе с инфляцией или зависит от ключевой ставки, например, ОФЗ-ПК)», — считает Тимур Нигматуллин, старший инвестиционный консультант ФГ «Финам».
По мнению Дмитрия Грицкевича, управляющего по анализу банковского и финансового рынков ПСБ, ужесточение денежно-кредитной политики ЦБ РФ, и, как следствие, повышение ключевой ставки, будет способствовать снижению инфляции и повышению склонности населения к сбережениям.
При этом на фоне сохранения высоких расходов бюджета рост доходов населения продолжится. В совокупности эти факторы будут способствовать дальнейшему притоку средств физлиц на фондовый рынок.
«В середине следующего года мы ожидаем, что Банк России перейдет к плавному снижению ключевой ставки, что будет способствовать снижению доходностей длинных ОФЗ», — пояснил Дмитрий Грицкевич.
Эксперт считает, что в 2024 году розничным инвесторам стоит сохранить защитную структуру облигационных портфелей с большей долей (более 50%) флоатеров (облигаций с плавающими ставками) и замещающих облигаций. Постепенное увеличение доли бумаг с фиксированной ставкой можно делать за счет корпоративных бумаг срочностью около 3 лет. Это ограничит потенциальный процентный риск портфеля.
В свою очередь экономист Леонид Хазанов считает, что у российского фондового рынка неплохие перспективы в ближайшие несколько лет в силу адаптации нашей страны к жизни в условиях санкционной повестки. «Соответственно, могут быть привлекательны и акции, и облигации», — считает Леонид Хазанов.
Он также прогнозирует, что компании продолжат выходить на первичное размещение акций (IPO). Стоит ожидать на фондовом рынке и новых игроков, которые до этого даже не рассматривали этот инструмент привлечения денег и предпочитали вести непубличную деятельность.
«Поэтому вложение в ценные бумаги при разумном подходе могут принести хороший подход», — считает экономист. Однако здесь инвесторам следует обратить внимание не только на финансовые показатели компаний, но и состояние их производства и ситуацию в отраслях, к которым они относятся.
Например, металлургическая индустрия сильного роста выпуска продукции в горизонте трех лет показывать не будет из-за отсутствия предпосылок для серьезного расширения внутреннего рынка и турбулентности мирового, тогда как фармацевтика получит мощный импульс для развития из-за необходимости замены импортных лекарств отечественными аналогами.
«Бюджет сверстан со значительным ростом расходов по сравнению с этим годом. В случае, если котировки нефти отклонятся от плановых, то у правительства есть три варианта действий», — рассуждает управляющий директор GIF Global Invest Fund Сергей Попов.
Во-первых, урезание расходов, что в условиях их роста по отношению к предыдущим периодам представляется маловероятным.
Во-вторых, девальвация рубля, которая может вызвать дальнейший разгон инфляции. Это тоже крайне нежелательно в нынешних реалиях.
В-третьих, рост налоговой нагрузки на компании и население, резюмирует собеседник.
Для экспортоориентированного российского рынка девальвация является драйвером для роста капитализации. Причем налоговая база, например, нефтедобывающих компаний, рассчитывается исходя из долларовых цен на нефть, что делает для них ослабление рубля более предпочтительным.
«Но правительство может одновременно комбинировать два метода восполнения бюджета в условиях низких цен на нефть — ослабление рубля одновременно с ростом налогов, что делало уже не раз. Поэтому выгода для экспортеров не так очевидна», — полагает Сергей Попов.
Он добавил, что само по себе ослабление рубля является дополнительным проинфляционным фактором, помимо низкой безработицы и роста бюджетных расходов. В ответ ЦБ может снова поднять ключевую ставку. Кроме повышения нормы доходности на рынке, высокая ключевая ставка может загнать экономику в рецессию, что негативно отразится на прибыли компаний с рублевой выручкой, предупреждает Сергей Попов.
«В такой ситуации наиболее безопасным инструментом вложений будут флоатеры — облигации, где купон зависит от ключевой ставки. Когда ставка достигнет пика — из них можно переложиться в облигации со сроком погашения от 10 лет. Эти бумаги наиболее чувствительны к снижению ключевой ставки (тело облигации начинает расти)», — считает Сергей Попов.
Невыполнение бюджета из-за недостаточно высоких цен на нефть может оказать негативно влияние на российский фондовый рынок, несмотря на потенциальную девальвацию, так как позитивный эффект от девальвации может быть перекрыт ростом ключевой ставки, налогов и рецессией.
«Данная информация носит исключительно информационный (ознакомительный) характер и не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией».
