Обновлено в 14:29.
На сессии «Как будет развиваться российская экономика» во второй день ПМЭФ председатель Центробанка Эльвира Набиуллина заявила, что негативные прогнозы 2022 года не оправдались благодаря тому, что государство не стало активно вмешиваться в экономику. Но главы ЦБ и Минэкономразвития разошлись в видении того, почему так вышло. Глава Минэкономразвития Максим Решетников отметил, что во многом помогли масштабные вливания из бюджета.
Эльвира Набиуллина: На мой взгляд, у нас есть риски, извините, Центральный банк опять о рисках, что мы путаем активность государства в условиях кризиса, которая должна быть, с тем, что мы хотим постоянно управлять экономикой. И этот соблазн управлять структурной перестройкой экономики может привести к тому, что мы подавим частную инициативу, я уже не говорю о риске в крайнем случае реставрации плановой экономики. Кажется, что это невозможно, потому что у нас все рыночное, но на самом деле государству достаточно на себе сконцентрировать право принимать решения, какие производства, какие проекты нужно развивать и куда направлять финансовые ресурсы, вместо частной инициативы. Это частный сектор должен принимать решения, куда что перенаправить, а государство должно создать для этого условия.
Максим Решетников: Мы так мимоходом задели роль государства в структурной трансформации. Мне кажется, ее тоже нельзя недооценивать и говорить о том, что структурная трансформация может пройти совсем без участия государства, без бюджета и без всего. Ну, она может пройти, но вряд ли нам понравится ее результат. Поэтому мы должны обсуждать и масштабы, и роль, и форму участия государства в этой структурной трансформации. И, конечно, мы за это время, за последние годы, наработали большой инструментарий, он предполагает не только прямые бюджетные вливания, он предполагает в том числе и поручительство, и какое-то разумное разделение рисков, и гарантии долгосрочного заказа.
Эльвира Набиуллина: Максим Геннадьевич сказал, что не надо недооценивать роль государства. Конечно, не надо, но у нас такого риска нет, у нас есть риск недооценки роли частного бизнеса.
Глава Минэкономразвития Максим Решетников отметил, что еще год назад все строили более пессимистические прогнозы будущего российской экономики. Участники встречи назвали его оптимистом. На что глава Минфина Антон Силуанов отметил, что в целом в стране остались одни оптимисты, а «пессимисты разъехались». Поэтому его личный KPI на следующий год — чтобы пессимисты вернулись в страну.
Во время дискуссии модератор встречи депутат Андрей Макаров напомнил главе Центробанка, каким в прошлом году регулятор видел мировой кризис, и спросил, почему сейчас правительство считает, что он не наступил. Отвечали Эльвира Набиуллина и Максим Решетников.
Андрей Макаров: Я читаю, вы указали в сценарии, что свидетельствует о глобальном кризисе. Первое — фрагментация мировой экономики, геополитическое напряжение возрастает, центральные банки из-за устойчиво высокой инфляции резко ужесточают ДКП. Ужесточение ДКП ведет к рецессии в развитых странах, растут угрозы для финансовой стабильности. Совокупность факторов приводит к началу масштабного мирового экономического финансового кризиса. Почему в таком случае, если у нас все сбывается из стрессового сценария глобального кризиса, мы действуем в рамках базового сценария и считаем ли мы, что можно просто не замечать этот кризис?
Эльвира Набиуллина: Во-первых, мы ко всем своим сценариям относимся серьезно, в том числе к рисковому. А что не реализовалось из нашего рискового сценария — мировой экономический кризис не реализовался.
Андрей Макаров: Он начинается, он обязательно будет. Я по глазам вижу, что вы тоже так считаете.
Эльвира Набиуллина: На самом деле, получилась некоторая смесь сценариев, потому что хочу сказать, что российский бизнес и российская экономика, на наш взгляд, развивались по сценарию ускоренной адаптации. Наши предприятия очень быстро адаптировались к этим условиям.
Максим Решетников: Действительно, у нас были очень большие опасения, что Россия, российский экспорт может по ряду позиций занять эту позицию замыкающего поставщика, то есть поставщика с самыми высокими издержками, с самой низкой маржинальностью, от которого в первую очередь будут отказываться. То что можно сейчас точно сказать, что этот сценарий не случился: несмотря на все дисконты, удорожание, рост траназакционных и транспортных издержек и так далее, наш экспорт остается эффективным. Да, мы где-то потеряли в рентабельности, но в то же время мировые рынки оказались очень гибки, экономика, несмотря на все геополитическое давление, мировая экономика, страны, наши партнеры, на которых оказывается давление, оказались рациональны, они действуют в первую очередь в интересах своих экономик и берут то, что выгодно им. Да, где-то чего-то не хватает, не хватает флота, еще чего-то, но даже за этот год наш бизнес сделал очень многое, чтобы повысить свою самостоятельность, и, наверное, это является частью той ускоренной адаптации, о чем сказала Эльвира Сахипзадовна, и той устойчивости экономики, которую мы все недооценили, когда писали базовый сценарий в прошлом году.
В Кремле, комментируя это предложение, заявили, что в большинстве отраслей механизм приватизации работает хорошо. Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков отметил: «Главное — это не разбазаривать государственное добро за бесценок».
Одним из ярких событий первой половины дня на Петербургском форуме стала презентация нейросети «Жириновский» от ЛДПР. Для воссоздания речи бывшего лидера партии в ИИ загрузили все сохранившиеся выступления политика с 1989 года.
Как заявил нынешний глава ЛДПР Леонид Слуцкий, алгоритм не является попыткой создать «цифрового Жириновского». Скорее его можно называть «цифровым учеником» покойного политика. Журналисты смогли задать нейросети вопросы.
Глава «Сбера» Герман Греф в рамках форума предложил разрешить искусственному интеллекту принимать часть решений в вопросах госуправления. По его словам, нейросеть могла бы самостоятельно принимать решения, которые связаны с анализом данных в госуправлении, и при этом не брать взяток. «Искусственный интеллект не понимает, куда и зачем брать взятку, зачем класть ее под стол, чтобы та отлежалась, — это его сильная сторона», — сказал Греф.
