— Цифровые технологии, инновации проникли в повседневную жизнь. И, наверное, уместно будет здесь вспомнить такой интегральный показатель зрелости финансового рынка, как доля безналичных платежей. Он у нас сейчас 87,5%, и это очень высокий показатель. По нему мы входим в топ-5 стран с более или менее крупными экономиками. Но если брать шире, не только платежи, то у нас 88,5% финансовых услуг люди приобретают в цифре.
— Технологичность финансового сектора, мне кажется, повышает доверие к нему. Потому что когда вы покупаете товары, услуги, финансовые продукты проще, быстрее, недорого, а иногда и бесплатно, конечно, это порождает доверие.
— Технологии ведут к росту конкуренции. «Банковское рабство» в России практически ушло в прошлое. Людям действительно стало проще выбирать, менять финансовую организацию, банк, если они видят, что где-то сервисы, продукты лучше.
— Кардинально выросла роль национальной финансовой инфраструктуры. Мы ее создавали во многом как страховку от внешних вызовов, внешних рисков. Но когда уже создавали систему быстрых платежей, кроме фактора внешних угроз, мы понимали, что это может серьезно снизить транзакционные издержки в экономике и способствовать конкуренции.
— В обозримом будущем нам хотелось бы все три ключевых компонента национальной инфраструктуры финансового рынка — платежи, обмен данными, удаленную идентификацию — объединить в единое цифровое пространство.
